Он сверху видел ее полные спачать, расщелину между ними, рот и вишневые губки на прелестном личике. Какой мучительный, желанный соблазн, какая редкая в его годы удача. Но нельзя же подвергать себя столь чудовищной пытке. Она страшнее запрета врачей. А что враги. Половина из них дураки, половина - неучи и завистники. В конце концов жажда жизни и есть жажда плоти. И мой воробышек, решил папа, уже не успокоится, пока не найдет гнездо. Но - продлись, мгновение.
